заклинание дня: вингардиум левиоса

— теперь, класс, запомните: рассечь воздух и взмахнуть!

дети хором повторяли заученные слова, половина с энтузиазмом, другая половина — умирая со скуки. чимин и тэхен, конечно же, относились к первой половине. шел второй день их пребывания в хогвартсе, а использовать палочки разрешили только сейчас. чимин хотел только одного: чтобы тэхен перестал кричать так громко, потому что слышал, как над ними мерзко хихикали слизеринцы.

— произносите заклинание очень осторожно, и… мистер ким, я бы посоветовал вам не размахивать так палочкой, в этом классе уже были несчастные случаи, — беспокойно попросил профессор флитвик, как будто прежние ученики взрывали столы или вытворяли что похуже. — на чем я остановился? ах да. повторяйте за мной: вингардиум левиоса.

чимин взмахнул палочкой:

— вингардиум левиоса, — в тот же миг перышко сорвалось с поверхности стола и взлетело выше его головы. ученики, восторженно ахая, хвалили мальчика за успех.

но когда тэхен взмахнул и невнятно из-за недавно поставленных брекетов прокричал: «фингартиум лефиоща!!!», его перышко сгорело в огне.


ххххх


к счастью, тэхен обжег только кончики пальцев, пока пытался потушить огонь. чимин проводил его в школьный лазарет, думая, что если у них и были какие-то планы на первую неделю в хогвартсе, то туда точно не входил поход к медсестре. хотя с тэхеновой беззаботностью такого стоило ожидать, если честно.

— хватит переживать, чимчим! мадам помфри мигом поставит меня на ноги, — во все тридцать два улыбался тэхен.

чимин только заботливо покачал головой; несмотря на улыбку, его не покидало тревожное ощущение в животе. например, медсестра сейчас подойдет и скажет, что тэхен заразился чем-то от магического огня. мысль глупая, но не такая уж невозможная.

вот тогда вошел он.

чимин старался не пялиться на людей — мама научила его, что это невежливо. но он не смог удержаться, когда вошел высокий мальчик с мягкими черными волосами. он был милый. чимин предположил, что мальчик был старше, хотя его лицо все еще было по-детски округлое. пронзительный взгляд темных глаз переметнулся на него, и чимин тут же посмотрел в сторону, щеки горели от стыда. его сердце пробивало себе путь наружу, и это было такое новое и такое странное чувство. он ни разу не влюблялся раньше. все его мысли были заняты едой, магией и приглядыванием за тэхеном, чтобы тот не сжег сам себя. а теперь туда вмешались черные глаза, черные волосы и контрастно светлая кожа.

— юнги? что тебя опять привело?

«юнги. его зовут юнги. юнгиюнгиюнги».

мальчик — чимин следил за ним украдкой — слабо улыбнулся мадам помфри. сердце чимина выполнило тройное сальто.

— чонгук до сих пор стесняется просить бинты, потому что они ему уже в третий раз нужны.

пожилая медсестра вздохнула, но, отвернувшись, порылась на медицинском подносе:

— этот мальчик слишком мал для полетов. у него вся кожа с рук сойдет к концу первого года. кем он себя возомнил, гарри поттером?

— гарри поттер?! — внезапно завизжал тэхен, напугав чимина так, что тот аж подскочил. — а вы знали, что он на гиппогрифе летал? уа, такой крутой…

если до этого у чимина горели только щеки, то от мальчика, посмотревшего на кровать, на которой они сидели, у него запылало все лицо.

— да, — сознание чимина различило его глубокий голос, — действительно крутой.

улыбнувшись его лучшему другу и кивнув с благодарностью медсестре, юнги вышел из лазарета, не забыв напоследок еще раз взглянуть в глаза чимина. мальчик скривил рот, что чимин принял за ухмылку.

с того дня чиминово сердце не знало отдыха.

заклинание дня: люмос максима

— люмос максима… люмос… максима!

кончик чиминовой палочки едва вспыхнул и погас — вряд ли это был отличный результат заданной домашки. в энный раз он выругался на себя за то, что на летних каникулах забил на практику. что ж, завтра он выставит себя дураком перед всем классом.

его третий год в хогвартсе рванул с жесткого старта. и он еще ни разу не встретился с…

чимин встряхнул головой. нет уж. он отправит сам себя в азкабан, если опять начнет прохлаждаться в мечтах о каком-то там парне.

— люмос максима!

— ты неправильно двигаешь палочкой.

чимин пискнул, но тут же обеими руками закрыл свой рот, пока звук не разлетелся по всему подземелью. глаза у него округлились, когда он увидел, кто затаился в засаде. «с ярко и стабильно светившей палочкой», — с горечью подумал чимин.

мин юнги опустился перед ним на корточки, приподнял палочку, чтобы лучше увидеть лицо младшего, искаженное ужасом. потом он заметил учебник по чарам, лежавший у пуффендуйца на коленях.

— просто делай, как написано в книге, — сказал он чимину, как будто тот занимался чем-то другим последние полтора часа.

внезапно — чимин истерически глотнул больше воздуха — теплая бледная ладонь взяла его за запястье той руки, в которой была палочка. юнги сделал чужой рукой выпад вперед и отвел ее назад, чтобы можно было начать движение заново.

— как-то так.

когда он отпустил чиминово запястье, кожа там осталась гореть. чимин не понимал, почему слизеринец разговаривал с ним и почему помогал, они ведь едва знали друг друга. он не возражал, разумеется, но все еще очень смущался. юнги никогда особо не обращал на него внимания, позволяя только тоскливо смотреть в свою спину.

свет палочки юнги отражался в его темных глазах, которые чимин прежде ни разу не видел так близко. они завораживали. как две темно-синие луны.

чимин часто-часто заморгал, вспоминая, что слизеринец сказал ему делать. он дважды взмахнул палочкой так же, как показал юнги, и пробурчал:

— люмос максима.

ему показалось, или юнги прижался ближе, когда поправлял положение его руки?

— давай громче.

чимин сделал глубокий вдох и произнес четче:

— люмос максима!

ослепительная вспышка осветила все подземелье, и чимин, вскрикнув, зажмурился, чуть позже почувствовав, как его мягко взяли за шею и прижали к себе, полностью закрыв зрение.

юнги снова дотронулся до его ослабевшей руки и прошептал: «нокс», затем и свет, и тепло исчезли.
сердечко чимина пропустило два удара, когда он понял, что слизеринец прижимал его к своей груди. чимин тут же отскочил от мальчика, тело которого, если признаться, было гораздо теплее света, и потер глаза, прежде чем медленно открыть их, чтобы удостовериться, что стало безопасно.

ну а потом он не смог сдержаться. чимин рассмеялся:

— прости! я не ожидал, что получится так ярко. но все равно вышло красиво, правда?

чимин сиял, и юнги понял, что впервые увидел улыбку мальчика. он немного сильнее сжал запястье пуффендуйца, не понимая, что до сих пор держит его, и сказал:

— да. очень красиво.

заклинание дня: агуаменти

его лучший друг был самым настоящим воплощением катастрофы.

как только чимин вошел в большой зал, отстав от него буквально на пару шагов, влетел тэхен. он хотел захлопнуть двери за собой, но они были настолько огромные и тяжелые, что пуффендуец, переметнувшись, попытался закрыть хотя бы одну дверную половину, по пути задев плечом висевший на стене факел. все произошло так быстро, что до чимина поздно начало доходить происходящее: его друг горел. по-настоящему.

— черт, — на бегу услышал чимин бормотание тэхена, — вот черт, чертчертчертчерт.

— агуаменти! — выкрикнул чимин, заливая пламя на тэхеновой мантии водой.

тэхен оперся рукой о стену и присел, переводя дыхание.

— что ты, блин, делаешь? — прошипел чимин.

— убегаю?

— это я понял, болван, но от чего ты так бежал? надеюсь, от дементоров, раз хватило безрассудства поджечь себя.

— нет, не от дементоров, — сказал тэхен, выпрямляясь. — но ты почти угадал.

— чего?

тэхен неловко почесал затылок:

— я убегал, ммм… я убегал от юнги.

вся кровь отхлынула от чиминова лица:

— ну-ка повтори.

— я делал тебе одолжение! ты с утра был такой унылый из-за этого дня святого валентина и учеников, готовивших подарки для возлюбленных, пока своего ты до сих пор пытаешься склеить. вот я и решил, что если дам ему желейных бобов, то тебе станет луч…

спина тэхена встретилась со стеной, а ручки чимина сжимали воротник его рубашки:

— на. ху. я.

— спокойствие, доченька, только спокойствие. на коробочке я написал только твои инициалы, так что он, наверное, не поймет, от кого это.

— тэ, если конфеты отдал ты, мой лучше-худший друг с первого курса, разве не очевидно, что, блять, подарок типа от меня? как ты думаешь?

тэхен моргнул.

— ой… и правда.

вся злость чимина растворилась в воздухе, и он съехал лицом вниз по мокрой мантии тэхена.

— я сдохну. я труп! мне теперь нельзя здесь показываться.

— но сегодня вечером будет пуддинг.

— я буду голодать и от голода помру.

— да ладно тебе, — тэхен погладил его по голове, затем на мгновение остановился. — знаешь, у него очень милый друг. просто говорю.

чимин сильнее вжался в своего друга, цепляясь за него, чтобы не упасть:

— сначала я тебя прибью, а потом умру голодной смертью.

в отместку за угрозу убийства тэхен решил не рассказывать чимину, как у старшего слизеринца лицо покрылось нежным румянцем, когда он отдал ему коробочку желеек «берти боттс».

и вздохнул. ох уж эта молодая любовь.

заклинание дня: акцио

— хотелось бы вам сообщить, какие вы оба мерзкие, — сказал чимин, глядя, как его лучший друг снова кормил своего так называемого «типа бойфренда, но пока еще нет».

чонгук злобно сверкнул на него глазами. тэхен только улыбнулся робко и продолжил угощать слизеринца очередным кусочком вафли*.

— с другой стороны, чон до сих пор самый говняный говнюк на земле, так что слова «мерзкий» явно недостаточно.

тэхен фыркнул прямо в кубок, тени у нахмуренных бровей чонгука стали глубже. он повернулся к рядом сидевшему мальчику с преданным* видом:

— надо было сесть за слизеринский стол. юнги много глазеет, но хотя бы молчит.

— да ради бога! — чимин махнул рукой на соседний стол. — сиди там. свали. смойся. исчезни.

тэхен надул губы.

чимин потрепал его волосы:

— но тэтэ останется.

уши у чонгука забавно покраснели от ярости, но моментально остыли, стоило тэхену протянуть к его рту небольшую полоску бекона.

чимин вздохнул и решил оставить в покое этих двух голубков, чтобы они наслаждались моментом. но когда он продолжил пролистывать учебник по зельеварению, тэхен громко пискнул — вышло похоже на голос чимина. тот удивленно посмотрел на них.

— гуки! — плакал тэхен, прижимая обе руки к груди. — ты укусил меня за палец!

— я случайно! я не хотел…

тэхен пихнул свою тарелку к чонгуку:

— если ты собираешься быть жадным чизпурфлом*, тогда ешь сам.

пока чонгук изо всех сил пытался одновременно утешить и извиниться перед обиженным тэхеном, чимин глянул через плечо на слизеринский стол, где пара знакомых, темных с ленцой глаз наблюдала за ними, а их обладатель покусывал вафлю.

юнги только что… приманил ее?

чимин закрыл лицо книгой, пряча в ней и хихикание, и вспыхнувшие щеки.




* — вафли типа венских, я думаю.
* — от слова предавать, а не преданный!
* — крабики-вредители ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Чизпурфл

заклинание дня: трансгрессия

у чимина все чувства перемешались. от юнги, своей большой ладонью сжимавшего чиминову маленькую, от юнги, стоявшего так близко, что они дышали практически одним и тем же воздухом. вот это все было просто слишком. он чувствовал удары своего сердца всем телом, внутренности скручивались и раскручивались сами по себе. юнги стоял слишком близко, и это было все и ничто, чего хотелось чимину прямо сейчас.

— не трансгрессируй, — внезапно сказал юнги глубоким ровным голосом.

мурашки пробежались по чиминовым рукам.

— не убегай.

во рту пересохло от того, как болезненно, смущенно, устало это прозвучало.

юнги шагнул еще ближе, кончики их носов едва ли не касались друг друга.

— прекрати бегать от меня.

чимин сдерживал непрошенные слезы, отчего дышал рвано и коротко. та его рука, которую сжимал мальчик, стоявший перед ним, начала потеть, а другая задрожала от желания ухватиться за старшего.

— пожалуйста, чимин.

его имя, произнесенное вслух юнги, прорвало плотину. слезы градом покатились по чиминовым щекам, вслед за рукой затряслось все тело. он хотел стать ближе. хотел пообещать мальчику, что никогда его не оставит, что для этого у него не хватит сил. что ему нужен только юнги, что никто не вызывает в нем таких же чувств. но чимин был слишком напуган. его пугал не юнги, а безумная, ненормальная любовь к нему. и в то время как большая часть его сознания хотела сказать «да, останься с ним», другая шептала о том, что это не продлится долго. такое всегда случается с первой любовью. а юнги был первым мальчиком, которого чимин полюбил, и, возможного единственным, кого он полюбит.

он слишком боялся.

чимин покачал головой и осторожно высвободил руку из теплой хватки юнги. он отодвинулся, но не так далеко, как хотелось бы.

— м-мне жаль, — едва различимо, если бы не близость, пробормотал чимин.

его дыхание снова сбилось, когда юнги внезапно кончиком рукава стер его продолжавшие литься слезы.

и чимин совсем не ожидал увидеть на лице юнги улыбку. она была настолько искренней, настолько любящей, что чимин влюбился и разбился снова.

— все в порядке, — сказал юнги, и чимин почти ему поверил. — потому что мы оба знаем, что я буду ждать тебя целую вечность, если понадобится.

заклинание дня: обезъяз

чимин хотел ему рассказать.

глядя на тэхена, который пальцами, дрожавшими от волнения, вызванного скорой встречей с бойфрендом, завязывал шнурки, чимин раньше закатил бы глаза, а сейчас хотел ему рассказать. хотел рассказать своему лучшему другу, как он одинок. в этом не было тэхеновой вины, но чимину все тяжелее было открываться, словно никто не слушал, когда он говорил, словно ни у кого не было на него времени. он хотел поделиться с тэхеном, хотел, чтобы он поддержал его, чтобы убедил, что чимин никогда не будет один.

но легкая улыбка на тэхеновом лице, о которой он сам, наверное, не знал, заставляла чимина молчать. будто кто-то приклеил его язык к небу.

он не мог вот так разрушить день лучшего друга. он не хотел, чтобы кто-то грустил потому, что ему было грустно.

— чимчим, — прощебетал тэхен, подходя к чимину и щипая его за щеку. — ты как?

чимин вымученно улыбнулся:

— нормально, тэ, развлекайся.

улыбка тэхена стала шире, и чимин порадовался за него, правда.

— тогда увидимся позже?

«ты, наверное, все равно будешь ужинать за слизеринским столом».

— да. увидимся.

когда тэхен ушел, чимин спустился в гостиную, где увидел хосока, читавшего книгу по магловедению. может, он выслушает. хосок был как брат для них с тэхеном, всегда приглядывал за ними и вместе с ними развлекался. может быть…

— хосок-хен, — начал чимин, но тотчас отступился, стоило пуффендуйскому ловцу взглянуть на него. глаза были красные, с огромными мешками под ними.

— да, чимини?

чимин почти рассказал ему. но он заметил, каким уставшим был старший. он склонил голову, снова нерешительно улыбаясь:

— тебе нужно отдохнуть.

хосок только, вытянув руку, взъерошил ему волосы:

— я-то в порядке. это ты в последние дни выглядишь похудевшим, тебе бы спуститься, перекусить чего-нибудь.

чимин кивнул и выбежал прочь, ухватившись за отговорку, за которой можно было спрятать настоящие чувства.

бессмысленно гуляя по коридорам, он начал жалеть о том, что держал все в себе. каким же он был лицемером, прятавшим эмоции, когда сам постоянно поучал тэхена не делать так. он запутался.

— привет.

он так быстро вскинул голову, что чуть не хрустнула шея.

юнги.

слизеринец был без мантии, в обычной белой рубашке и школьных черных брюках. выглядел так… в своем стиле. чимин подумал, как приятно было его увидеть, это именно, то, что было ему так нужно прямо сейчас.

не успев обдумать то, что он собирался сделать, что между ним и юнги сейчас все было слишком неопределенно, чимин шагнул вперед и всем телом упал в руки мальчика, обнимая его за тонкую талию. он спрятал улыбку в юнгевском плече, когда услышал удивленный выдох.

он ощущал, каким неуверенным был юнги, несмотря на то, что обнял в ответ и пробежался рукой по чиминовым черным волосам.

чимин закрыл глаза и просто дышал, вдыхал его запах, забывая, что это — первый настолько тесный между ними контакт. сейчас это было не важно. он нуждался в этом, чем бы оно ни было.

юнги прижался щекой к щеке, поэтому когда он прошептал еще одно «привет», чимин почувствовал слово прямо у уха, и оно согрело все его тело.

заклинание дня: мимбл вимбл

— ты нашел себе девушку?

юнги, чуть не навернувшись, злобно посмотрел на своего друга тире домашнего зверька.

— что ты, блять, несешь?

чонгук повел плечами:

— ты постоянно тайком лыбишься сам себе, а вчера ночью я видел, как ты сбежал из спальни. так что это либо девушка, либо темные делишки.

у юнги вспыхнуло лицо. он отвернулся, чтобы не спровоцировать очередной чонгучий стеб, тому ведь только дай повод.

— не наебывай. я не улыбаюсь сам себе.

но тут он вспомнил прошлую ночь, как он жаловался на то, что в подземельях холодно и ему срочно нужно тепленькое тело рядом. чимин назвал его смешным, и вместо того, чтобы пообнимать (как изначально задумывал юнги), пуффендуец просто взял его руки своими маленькими и подышал на них, согревая, отчего юнги всем телом задрожал, только на этот раз не от холода. чимин тогда рассмеялся, заметив его шокированное лицо, — глаза превратились в щелочки, нос скукожился, его лицо засверкало звездами, ну и всякое такое.

мда, мин юнги, ты по уши в дерьме.

— вот опять!

он отвлекся от воспоминаний и взглянул на чонгука:

— я просто, блять, вспомнил шутку. нельзя?

— ага, — чонгука эта версия не убедила. — дай мне знать, когда я смогу с ней познакомиться.

юнги посмотрел на свои ладони, понимая, какие они холодные и влажные.

— кто сказал, что это она...

что-то большое и твердое ударило его по плечу. он уже собирался было крикнуть младшему «бля, смотри, куда прешь!», только вот чонгук выглядел так, будто ему в лицо плеснули ледяной водой.

— это что… нЕТ… не может быть… твоя тайная девушка пак чи…

— мимбл вимбл!!! — юнги направил палочку на ошеломленное лицо друга.

— аухгсыжха! хсухс? гсджхагсж!!! — сказал, а вернее, попытался сказать чонгук, но его язык сковало заклинанием.

— моя девушка — никто, потому что нет у меня никакой девушки.

— иджхасхгдк?!

— я знаю, что говорю, и повторяю в последний раз: ее нет!

— ссждхгак!

— я бы снял заклинание, но я уверен, что ты распиздишь тэхену.

— … хсгакд.

— видишь, о чем я?

заклинание дня: орхидеус

чимин опаздывал.

он бежал по коридорам, параллельно проверяя окрестности, чтобы его не поймали. дело происходило после комендантского часа, и чимин не хотел, чтобы его отправили обратно в пуффендуйскую спальню. сначала он должен увидеться с ним.

для чимина их отношения до сих пор казались безумием. он даже не помнил, как все началось. может, неделю назад, когда они снова начали разговаривать, или очень давно, когда юнги помог с домашкой по чарам. чимин не помнил, но радовался тому, что это произошло.

когда он вошел в темную комнату, то первой его мыслью было, что юнги тоже опаздывает. но потом он заметил в углу комнаты скрючившуюся фигурку. чимин осторожно подошел к ней, страх и волнение отступили, стоило разглядеть знакомые длинные и подрагивавшие ресницы.

юнги заснул, пока ждал его.

чимин ужасно себя почувствовал, но затем вмешалась волна безрассудной любви, нахлынувшей от вида согнувшегося и расслабленного старшего, голова которого лежала на руках, сложенных на столе.

он тихонько сел возле юнги и опустился так, чтобы смотреть на юнги. чимин, возможно, был предвзят, но он мог поклясться, что лицо слизеринца сияло в лунном свете. он был похож на фею. чимин посмеялся себе под нос, представив, как миленький юнги летает вокруг, выслушивая желания. наверное, он ворчал бы о людском эгоизме, прежде чем выполнял их требования.

потом к чимину пришла идея.

он вытащил палочку, направил ее на голову юнги и прошептал:

— орхидеус.

вокруг юнги распустились цветы, сложившись в корону. чимин спрятал смешок в своем рукаве.




юнги проснулся, почувствовав, как что-то щекочет его руку. он разлепил глаза и растерялся, увидев лепестки, рассыпанные по столу и мантии. когда он выпрямил спину, цветы посыпались с его головы, плеч, запястий.

потом он услышал чье-то сопение.

в ужасе он посмотрел вниз, но увидел только чимина, спавшего возле него на скамье. в руке мальчик несильно сжимал палочку, на кончике которой покачивался лепесток.

юнги пфыркнул, но лицо его все равно расплылось в улыбке.

двумя руками он осторожно приподнял голову пуффендуйца и подставил под нее ногу, чтобы было мягче лежать. чимин, не просыпаясь, сильнее прижался к его бедру. когда он проснется, подумал юнги, то сойдет с ума от смущения.

и он с нетерпением ждал этого момента.

заклинание дня: алохомора

все вокруг было отвратительно желтым.

и, подумал юнги, этому не стоило удивляться, если ты в гостях в пуффендуйской гостиной. он тихонько прошел к лестнице, припоминая наставления тэхена о том, где находятся их комнаты. и надеялся, что не вломится случайно в девчачьи спальни.

он остановился перед третьей слева дверью, как ему сказали, и заколебался. юнги прижался ухом к холодному дереву, обдумывая, хорошей ли была вся эта задумка. если чимин не хотел его видеть… может, было бы лучше не давить на него. но мысль о припухших глазах и грустно опущенных уголках губ промелькнула перед глазами, и он пообещал себе, что больше никогда не увидит такое печальное лицо чимина. зная себя, он, наверное, однажды нарушит это обещание.

юнги достал палочку и пробормотал дверной ручке:

— алохомора.

дверь с легкостью отперлась и приоткрылась.

в комнате было темно, контрастом с ярким и солнечным внешним миром. юнги пробрался внутрь, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.

и увидел его.

свернувшегося клубочком на кровати, не накрытого одеялом. первым юнгевским желанием стало укутать его теплом, потому что он явно дрожал.

ему казалось, он бесшумно пробрался в комнату, но вдруг до боли знакомый медовый голос проговорил:

— как ты сюда попал?

— тэхен меня впустил.

пауза.

— а если он поймет?

— ну и ладно, — сказал юнги, уловив надлом в чиминовом голосе.

он осторожно присел на краешек кровати пуффендуйца спиной к нему.

— и тут я подумал, что тебе важно только скрываться и прятаться.

— ты до сих пор злишься.

— не злюсь! — огрызнулся чимин.

юнги вздохнул. он лег на кровать и осторожно, чтобы не напугать, прижался лбом к чиминову затылку.

— я ненавижу спорить с тобой, это пиздецки неприятно.

— не матерись.

он придвинулся ближе, обнимая чимина за талию и понимая, насколько тот худой.

— ненавижу, что ты не спускаешься поесть просто потому, что избегаешь меня.

чимин шмыгнул носом, и юнги взмолился, чтобы он не начал плакать… снова.

— ненавижу то, что продолжаю делать тебе больно.

чимин, казалось, сильнее начал дрожать, поэтому юнги обнял его крепче, носом касаясь его мягкой кожи.

— ненавижу то, что ты меня игнорируешь.

— ты это заслужил.

юнги фыркнул, и его теплое дыхание согрело чиминову шею.

— наверное, так и есть.

чимин, наконец-то, повернулся к нему лицом. глаза были опухшими, а щеки красными. но даже таким юнги было приятно его видеть.

он провел ладонью по чиминовому лицу, стирая следы слез.

— ненавижу, что заставил тебя плакать.

чимин, все еще дрожа, закрыл глаза.

— ненавижу, потому что не знаю, как попросить прощения.

младший, кажется, придвинулся поближе. или это сделал юнги?

— тебе и не нужно, — чимин шептал, но звук его голоса окружил юнги.

— прости меня… мне очень жаль.

— я же сказал, не нужно.

— чимин.

— юнги.

и прежде чем кто-то из них успел что-то понять, они поцеловались. их губы, чуть более влажные, чем нужно, из-за чиминовых пролитых слез, просто прижались друг к другу, но они оба этого хотели. нуждались в этом. уже очень и очень давно. после поцелуя чимин не отстранился, а обнял юнги, утыкаясь лицом в его шею.

— юнги.

заклинание дня: окулюс репаро

— хочешь поговорить об этом?

чимин только покачал головой и уткнулся лбом в тэхеново костлявое плечо.

немного выждав, тэхен спросил снова:

— а теперь?

чимин спрятал смех в мантии друга, но сердце у него еще болело. подняв руку, он мягко постучал себя по груди, как будто проклиная орган за невыносимые чувства, хотя его работой было просто качать кровь по телу. бесполезный комок острой боли.

неожиданно тэхен завертелся, и чимин удивленно округлил глаза, когда заметил, как друг достает палочку. и прежде чем он успел крикнуть, чтобы тэхен не наделал чего глупого, тот уже ткнул в его грудь и произнес заклинание:

— окулюс репаро!

чимин недоуменно поморгал, а затем рассмеялся по-настоящему:

— дурачок. это для того, чтобы починить очки.

— но я не знаю других восстанавливающих чар, чтобы помочь тебе.

чимин ласково улыбнулся. его лучший друг был настоящим сокровищем. тупой чон наверняка не догадывается, как ему повезло.

— боюсь, мое сердце будет не так-то просто починить.

— вы с юнги все еще в ссоре?

на этот раз его сердце чуть не выпрыгнуло через горло, и он посмотрел на тэхена широкими от ужаса глазами:

— м-мы не… мы никогда не…

— да все нормально, чего ты, — сказал тэхен. — я о вас знаю примерно с тех пор, как он попросил впустить его в нашу гостиную… может даже раньше.

все чиминовы чувства превратились в горькую и сокрушительную вину за то, что все это время он лгал тэхену, когда тот был самым милым и поддерживающим человеком в его жизни… конечно же, сразу после родителей. они были друг для друга как братья, рассказывали друг другу обо всем, начиная от предупреждением о том, что собираются пукнуть, до обсуждения первого тэхенова поцелуя (с чонгуком, естественно, бе). между ними не было ни границ, ни фильтров, вместе они были что ни на есть самими собой. и вот теперь, когда у чимина появились секреты от друга, не так-то легко было себя простить.

чимин взял тэхена за руку, переплетая их пальцы:

— прости меня. за то, что не рассказал тебе. за то, что скрывал… за все.

— тебе не нужно извиняться, чимчим.

— но я был таким дерьмовым другом.

— ты переобщался с юнги, раз начал материться. раньше ты бы мне голову снес, если бы я сказал “дерьмо”.

чимин сильнее сжал его ладонь:

— прости меня, тэ.

тэхен тоже пожал его руку:

— ну не надо. я даже не понимаю, почему ты меня утешаешь, когда именно ты расстался со своим крошкой нюхлером… это такое существо с серой шерстью и…

— да, я знаю, ты рассказывал раньше, — сказал чимин, посмеиваясь. потом затих, склонив голову. — если честно, мы никогда и не были вместе. ну, то есть, он не был моим бойфрендом. он просто… грА, не знаю, я просто скучаю по нему. очень, очень, очень скучаю.

— так что тебя останавливает?

— все… сложно, тэ. не каждому дано жить в счастливой романтической комедии, как у вас с чонгуком.

— у нас не всегда все гладко.

чимин удивился:

— как это?

тэхен потеребил свой галстук:

— мы тоже ссоримся, и еще как. ты ведь знаешь меня, я не особо рассказываю о своих чувствах, и иногда я понимаю, что это расстраивает гука. да и у него характер не сахар, поэтому наши ссоры — самый настоящий кошмар. в такие моменты мне до одури страшно, думаю: все, это конец, он бросит меня, но… он никогда не бросает. мы оба настолько лажаем, что потом не можем разобраться друг без друга. и думать, что человек, которого я люблю больше всего на свете, даже больше, чем драконов, оставит меня, — это очень больно. так что я чувствую себя лучше всего, когда мы миримся. самое настоящее утешение.

— вау, — прошептал чимин, — а я и не знал.

тэхен задорно улыбнулся ему:

— не только у тебя есть секреты.

чимин пихнул его в бок, вздохнул и положил голову обратно на плечо тэхена.

— как думаешь, мне скоро станет легче?

— я уверен, что раньше, чем ты думаешь. потому что вот тот парень, который к нам идет, уж очень похож на юнги.

— вот бля… то есть, блин.

бонусное заклинание: любовь

— скажи мне.

сердце юнги перекувыркнулось, когда чимин внезапно заговорил. пуффендуец закатил глаза, увидев его шок, и решил, что, подойдя на шаг ближе, облегчит юнги задачу, вот только юнги от этого стало намного труднее дышать.

— давай. говори.

— прости меня, — неуверенно предположил юнги.

чимин покачал головой и сделал еще один шаг вперед:

— не то. этим я уже сыт по горло.

— я скучал по тебе, — прошептал юнги, понимая, что не нужно повышать голос, ведь чимин стоял очень близко.

чиминовы карие глаза разглядывали его лицо, будто выискивали что-то:

— теплее, но опять не то.

закончилось тем, что они оказались так близко — юнги закрыл глаза, а все равно чувствовал присутствие чимина рядом. теплая ручка держалась за его рукав, а вторая легла на грудь. он слышал тихие и короткие выдохи младшего и был уверен, что вот то холодное, прикоснувшееся к его щеке, это чиминов нос. юнги прильнул, все еще держа глаза закрытыми, и потерся губами обо что-то, что принял за чиминов рот.

он просто хотел быть ближе. ближе. еще ближе.

тогда он нашел ответ.

— чимин, — произнес он в щеку мальчика, — я люблю тебя.

заклинание дня: эпискеи

— блядский мерлин, почему ты такой чертовски неуклюжий?

чимин упрямо продолжал смотреть в пол:

— не матерись.

юнги метнул взгляд на него, прекращая осмотр его возможно вывихнутой лодыжки:

— даже, блять, не начинай.

но несмотря на ворчание о том, что младший совсем не смотрит, куда идет, слизеринец касался чиминовой ноги бережно, осторожно подворачивая ему штанину. он достал свою палочку и произнес:

— эпискеи.

обжигающая боль пропала с чиминовой щиколотки, и он не смог сдержать восхищение от мысли о том, каким же невероятным волшебником юнги станет. но скорее почувствовав, чем увидев, юнгевскую понимающую ухмылку, чимин сжал губы, осознав, что сидит с открытым ртом, и, скрестив на груди руки, надулся и отвернулся в сторону.

— выпендрежник, — проворчал он.

юнги фыркнул, не сдерживая улыбку, расползавшуюся на лице.

— я по-крайней мере не спотыкаюсь о воздух.

чимин пнул его ногой, которая до сих пор лежала на коленях старшего, а юнги контратаковал, ущипнув его за бедро.

бонусное заклинание: сборы

— ты уверен, что не хочешь, чтобы я остался?

«нет. я хочу, чтобы ты остался».

— да со мной все будет норм, чимин.

пуффендуец надул губы и обошел свою кровать, чтобы встать рядом с сидевшим на ней юнги. он провел рукой по волосам мальчика с таким мрачным выражением лица, которого у обычных людей не должно быть в преддверии каникул.

— я знаю, что все будет хорошо, но волнуюсь, что тебе станет одиноко.

— ты все равно не останешься, — сказал юнги, закрывая глаза, пока чимин пальцами массировал его голову. — я знаю, твоя семья скучает по тебе так же сильно, как и ты по ним.

— я буду скучать по тебе.

юнги не ответил, прижимаясь лицом к чиминову животу. он все равно никогда особо не был хорош в выражении эмоций.

— может, я смогу подкупить чона, чтобы он с тобой остался.

юнги фыркнул:

— без вариантов. он ведь едет в гости к семье ким.

— о. точно. блин, тэтэ.

слизеринец запрокинул голову и кое-как улыбнулся, собирая всю искренность, какую мог:

— тебе пора собираться.

— сначала скажи, что будешь скучать по мне.

— конечно, буду.

несмотря на то, что это была его просьба, чимин смутился от его слов. он несильно ударил юнги в плечо:

— ой иди в задницу.

— не ругайтесь, молодой человек, иначе санта не принесет вам никаких подарочков.

чимин закатил глаза и согнулся, обнимая черноволосую голову:

— я все равно попросил тебя в подарок на рождество.

заклинание дня: слагулус эрукто

к десятому выблеванному чимином слизняку у юнги от злости помутнело в глазах.

он сжал кулаки, оглядывая однокурсников младшего, окружавших их.

— что за мудак это сделал?

пуффендуйцы указали на одного мальчика в когтевранской форме, лицо у которого вытянулось от предательства. когда чимин попытался защитить бедного парня, ему помешал очередной слизняк, выскользнувший изо рта. тэхен, больше заинтересованный в слизняках, нежели в страданиях лучшего друга, утешающе гладил чимина по спине. школьный лазарет мог сгореть дотла от юнгевского гнева.

намджун, как ответственный староста и человек, которому не посчастливилось оказаться рядом, когда все произошло, положил руку на плечо слизеринца, который тут же ее сбросил.

— успокойся, мин, это был несчастный случай.

— тогда почему никто не забрал у него палочку, если он пользуется ей, как ебанат?

— н-не… м-м-матерись, — пробубнил чимин, с угла его рта стекала вязкая слизь. такой вид ни в каком месте не был привлекательным, но юнги все равно смягчился немного и протянул руку, чтобы рукавом вытереть чиминов подбородок.

намджун увидел в этом возможность тихонько вытурить волновавшихся пуффендуйцев и застывшего когтевранца, потому что они все равно не помогали исправить ситуацию. они быстро ретировались, тэхен счастливо помахал им рукой на прощание, как будто ничего необычного не произошло.

— я прослежу, чтобы даниель получил неделю наказаний, — сказал намджун.

юнги презрительно фыркнул:

— я бы его на всю жизнь наказал, этот тупой кусок гов…

— хватит, — выдохнул чимин. он до сих пор отрыгивал воздух.

— все не так уж плохо, — отозвался тэхен не особо обнадеживающе, потому что был слишком занят, тыкая в слизняков. — эй, ребят, как думаете, мадам помфри разрешит мне взять парочку?

заклинание дня: парящие чары

— а теперь можно спуститься?

чимин поднял палец, продолжая записывать наблюдения:

— дай мне секунду.

юнги скрестил руки на груди, что было ошибкой с его стороны, потому что любое движение в воздухе заканчивалось тем, что он заваливался на бок. анти-гравитация сосет.

— а почему я должен этим заниматься? я думал, это был ваш групповой проект.

— потому что мы все перепробовали поднять самих себя, а закончилось у одних тошнотой, а у других боязнью высоты.

— ну, а у тебя что произошло? — ухмыльнулся юнги, заранее прекрасно зная ответ.

чиминово лицо вспыхнуло ярко красным, несмотря на то, что он хмурился в сторону парившего слизеринца:

— я много съел в тот день, ясно тебе?

юнги оборонительно поднял руки, не переставая ухмыляться:

— я просто спросил.

— хочешь, чтобы я тебя сбросил?

— будь так добр.

чимин закатил глаза и взмахнул палочкой так, что слизеринец резко упал на землю с полутораметровой высоты. он зарычал, пытаясь не взбеситься от расцветавшей ухмылочки на лице бойфренда.

— эй, блевунчик.

— юнги, клянусь, я...

— мне больно, можно мне поцелуй?

— нет.

юнги подполз к скамейке, сидя на которой работал чимин, и прижался щекой к бедру пуффендуйца.

— сейчас один из тех редких моментов, когда я с тобой флиртую, а ты мне отказываешь.

— обидно, да?

— ну пожааалуйста.

чимин вздохнул, отложил перо. он наконец взглянул вниз на сидевшего на пыльном полу библиотеки мальчика, того, кто из них двоих был, вообще-то, старше. никто не знал, сколько страданий причиняли умоляющие щенячьи глазки юнги. со стороны складывалось мнение, что в их отношениях чимин был комочком милости, тогда как на самом деле юнги любил заигрывать и дразниться. его похеристичное лицо заставляло людей думать, будто он постоянно угрюмый, но если бы хоть кто-то знал, как часто слизеринец вызывал у чимина улыбку и делал невероятно, невозможно счастливым.

юнги.

— я люблю тебя, — пробубнил чимин, понимая, что юнги услышал его, когда тот широко улыбнулся.

— я тебя тоже люблю, блевунчик.

и атмосфера была убита.

заклинание дня: асцендио

юнги бежал по коридорам замка — редкое зрелище с его участием, учитывая, что слизеринец был известен своей нелюбовью к любым занятиям, от которых можно было вспотеть.

он услышал, как кто-то крикнул ему притормозить, — юнги был уверен, что это намджун. юнги только прокричал в ответ: «почему бы тебе не чмокнуть сокджина в задницу?» и полетел дальше к совятне.

теперь юнги знал, что выносливости у него было всего ничего, поэтому он остановился у подножия длинной лестницы башни. юнги уперся руками в колени, тяжело дыша. все, о чем он мог думать, как тэхен сказал ему, что чимину нужна помощь и что это срочно. естественно, это означало, что юнги должен добраться до младшего или пожертвовать оба своих легких, если мальчику будет причинен вред, потому что он опоздал.

юнги вытащил палочку, закрыл глаза, чтобы перевести дыхание, и произнес громко и четко:

— асцендио!

он почувствовал, как его оторвало от земли и понесло ко входу в совятню, где он жестко приземлился на каменную верхушку и недовольно прорычал, упав на зад.

— юнги!

внезапно холодные руки подхватили его под голову и переместили так, что он лег на что-то мягкое. юнги сморгнул застилавшую глаза пелену и наткнулся взглядом на блестевшую черную радужку и нахмуренные от волнения брови. он осознал, что его голова лежала у мальчика на коленях, что оказалось странно удобным, несмотря на твердый каменный пол башни.

— ты как? почему ты весь мокрый? ты бежал? — спросил чимин так, будто бег и юнги вещи несовместимые.

— срочное дело… тэхен сказал… надо к тебе… быстро, — пропыхтел юнги, ощущая на себе все те метры, которые пробежал только для того, чтобы убедиться, что с чимином, по-видимому, все в полном порядке.

позволив юнги прижаться к своему животу, чимин снял мантию, чтобы укрыть дрожавшего слизеринца, который забыл надеть свою.

— ты дурак, кто просил тебя так нестись сюда?

— погоди, так… ты в порядке?

— конечно. думаешь, тэ оставил бы меня одного в опасности?

юнги резко сел и уставился на своего бойфренда:

— тогда что за хуйня?

— опять маты, юнги, ну серьезно, — чимин закатил глаза. затем встал и зашел в башню, а вернулся уже, держа в руках… котенка. комочек желтого меха с бурыми пятнами по всему телу и с большими желтыми глазами.

— блядская кошка?

чимин ахнул, прижимая кошку к себе:

— не ругайся при серене!

— серене?

— это сокращенно от серендипити. ну, знаешь, что-то вроде счастливого случая. я ведь случайно его нашел, — чимин потерся кончиком носа о пушистую макушку котенка.

— вы такие очаровательные, но я немного не понял: я сюда по воздуху летел из-за какого-то кота?

чимин присел перед ним, глядя широко открытыми, блестящими, прямо кошачьими глазами:

— сделай мне одолжение.

юнги заглянул в чиминовы красивые глаза, потом на котенка и снова на чимина.

— нет. бл… ин, ни за что.

чимин надул губы:

— ну пожалуйста, юнги.

— я не возьму кота, чимин.

— у кота есть имя, юнги.

— если ты его так любишь, почему себе не возьмешь? или не отдашь тэхену?

— мы бы с радостью, но наш сосед по комнате аллергик, а я не могу отдать серена кому попало. в факультетской гостиной пуффендуйцы могут быть весьма буйными, веришь ты в это или нет, — пробормотал чимин, грустно почесывая между кошачьих ушек.

— с чего ты взял, что я знаю, как содержать кошек?

— я буду заботиться! не волнуйся. мне просто нужно, чтобы у него было где поспать и посидеть, пока мы будем на занятиях.

юнги прорычал второй раз за этот час и так сильно растер лицо, что на носу остались розовые следы. чимин заметил это и наклонился, чтобы быстро чмокнуть слизеринца в кончик носа.

— так нечестно.

— пожалуйста, юнги, — попросил чимин, надув губы.

и юнги вздохнул, потому что они оба уже знали ответ:

— ладно.

он снова оказался на полу, когда был атакован блондинистой головой и меховым комочком, зажатым между ними. чимин целовал его по всему лицу, и что-то лизнуло их обоих в подбородки — юнги понадеялся, что это был котенок.

— спасибо, — улыбнулся чимин ему в губы.

юнги закатил глаза, но все равно улыбнулся в ответ.

заклинание дня: взрывающее заклинание

чимин смотрел с ужасом.

вокруг царил хаос: одежда, бумаги, перья из подушек были разбросаны по комнате. но от чего сердце по-настоящему болезненно сжалось, так это от вида его бойфренда, свернувшегося калачиком на полу. когда чимин медленно подошел к нему, то заметил, как дрожали его маленькие плечи. пуффендуец встал рядом с ним на колени и положил ладошку ему на спину, надеясь, что это поможет унять дрожь.

— юнги.

громкий и отчетливый всхлип заполнил всю комнату, и чимин решил прямо здесь и сейчас, что он не хочет слышать такое снова. но всхлипы и жалобные стоны лишь становились громче, пока юнги все больше скручивался в себя.

прежде он его ни разу таким не видел. чимин не знал, что делать. он хотел, чтобы это прекратилось. хотел забрать все то, что причиняло юнги такую боль.

он сглотнул огромный комок, подступивший к горлу, и наклонился, прислоняясь головой к юнгевской спине. он уткнулся носом в спину старшего и позволил своим губам коснуться тонкой ткани юнгевской футболки так невесомо, что это не считалось за поцелуй.

— плакать — это нормально.

юнги хныкал, но чимину немножко стало легче, когда бледная ладонь крепко сжала его руку. чимин глубоко вдохнул и снова провел губами по юнгевской спине.

— все хорошо. все будет хорошо.

заклинание дня: приори инкантатем

— хочешь поговорить об этом? — вкрадчиво спросил чимин.

они лежали на юнгевской кровати, с которой зеленые с белым простыни съехали на пол, и делили одну подушку, потому что остальные превратились в перья, до сих пор летавшие вокруг. серен лежал в их ногах, мурча и потираясь маленькими кошачьими ушками о чиминову лодыжку. мальчики лежали лицом к лицу и так близко друг к другу, что чимин мог видеть только безжизненный и оцепеневший юнгевский взгляд.

— как ты здесь оказался?

чимин вздохнул из-за смены темы, но все же ответил низко:

— чон меня впустил.

— паршивец, — ругнулся юнги под нос. — и что он тебе рассказал?

— что ты превратился в берсерка-истеричку.

— и это еще мягко сказано.

чимин бережно пихнул слизеринца по голени:

— не шути об этом. ты меня до смерти перепугал, юнги. я понимаю, ты притворяешься, будто ничего не произошло, но яснее ясного: что-то случилось, раз ты начисто разгромил свою спальню…

— я рассказал родителям.

чимин моргнул. затем тихо и неверяще спросил:

— ты… что?

юнги закрыл глаза, как будто не хотел видеть реакцию младшего на свои последующие слова.

— я рассказал им о тебе. о… нас. они… ну… они пока что не ответили. ни совы, ни громовещателя. ничего.

— ох, юнги…

— да похуй, это… неважно. кого волнует, что они подумают?

— тебя, — чимин придвинулся, пока не коснулся кончиком носа юнгевского. — дай им немного времени подумать.

юнги наконец открыл глаза, заглянул в чиминовы:

— что бы ни случилось… знай, я всегда буду любить тебя.

их губы встретились на полпути, обоих слишком трясло, чтобы поцелуй вышел приятным, но он все равно был успокаивавшим.

чимин повернулся, чтобы прижаться губами к запятнанной слезами щеке слизеринца:

— это не имеет значения.

юнги возмущенно свел брови.

чимин улыбнулся, и внезапно в комнате словно стало ярче.

— потому что ничего не случится. потому что я уже знаю, я буду любить тебя всем своим сердцем, если что-то произойдет.

заклинание дня: эпискеи

— готов?

чимин зажмурился так сильно, что в уголках глаз скопились слезы.

— давай.

юнги вздохнул, подмечая, как явно пуффендуец нервничал. он наклонился, спешно чмокая в складочку между бровей мальчика, затем поднял палочку, указывая ею на чиминов нос:

— эпискеи.

вспышка, щелчок, болезненный выдох чимина:

— агх! господи! мерлин! дамблдор! ужасно больно!

закатив глаза, юнги все же взял лицо младшего в свои ладони. он мягко провел пальцем по спинке чиминова носа, изо всех сил стараясь не засмеяться над его влажными глазами.

— видишь? все прошло не так уж плохо, м?

чимин сердито нахмурился, напомнив серена, у которого была такая же мордочка, стоило согнать его с кровати.

— я не чувствую свое лицо.

— потерпи полчасика, лучше онемение, чем кривой нос.

— но ты встречался бы со мной, даже если бы у меня был кривой нос, правда?

юнги ухмыльнулся.

— если я встречаюсь с тобой из-за твоей внешности, то у меня какие-то низкие запросы.

чимин, обиженно надувшись, отпихнул его.

слизеринец подавился смешком и притянул его к себе, прижимаясь губами на этот раз к исцеленному волшебством носу пуговкой.

— я пошутил.

— ты грубый.

юнги хмыкнул чимину в щеку:

— а ты красивый, пак чимин.

заклинание дня: обливиэйт

юнги волновался. чимин ни слова не сказал за целый час с момента их встречи. это юнги что-то натворил? или случилось что-то плохое?

когда он попытался взять чимина за руку, мальчик ускользнул от него.

юнги правда очень переживал.

— ты, эм… — юнги прокашлялся, чтобы избавиться от надлома в голосе, — ты сегодня тихий. мне не ждать каких-нибудь безумных историй от тэхена?

чимин наконец взглянул на него, едва улыбаясь. от этого сердце юнги забилось быстрее, но все же это была не та солнечная улыбка, которую он полюбил. что-то определенно точно было не так.

— никаких безумных тэхеновых историй сегодня. прости, — прошептал чимин, отворачиваясь и снова глядя в окно.

юнги вздохнул и придвинулся ближе по скамейке, чтобы положить ладонь на блондинистую макушку чимина.

— эй. расскажи мне.

когда чимин перевел на него взгляд, глаза оказались пустыми:

— юнги…

слизеринец прильнул так, что кончики их носов коснулись друг друга.

— скажи, что случилось.

слезы подступили к чиминовым глазам, и это задело юнги даже больше, чем видеть их стекавшими по щекам.

— н-не хоч-чу. ничего в-важного. так, глупос…

— уверен, что не глупости, раз ты плачешь, как ребенок.

чимин влажно и все еще грустно рассмеялся. он обнял юнги своими короткими ручками, уткнувшись лицом в сгиб шеи старшего.

— я правда не хочу говорить об этом.

юнги вздохнул, но сдался, расчесывая пальцами волосы мальчика.

— все нормально. я просто хотел, чтобы ты признался, что что-то произошло. пора прекращать держать все в себе, чим.

чимин икнул, услышав свое прозвище. юнги назвал его так впервые. и почему-то такая мелочь заставила его еще больше всхлипывать:

— сделай так, чтобы я забыл. юнги, я хочу забыть.

юнги, крепко обняв его, приложился губами ко лбу:

— обливиэйт.

чимин несильно ударил его по плечу:

— дурак, ты даже не знаешь, как правильно использовать это заклинание.

— а вдруг сработало, — пробурчал юнги, держа чимина за щеки. — видишь, ты улыбаешься.

и может быть — лишь может быть — чимин смог забыть обо всем, потому что был рядом с юнги.

бонусное заклинание: снег

чимин всегда думал, что юнги ворвался в его жизнь как первый снег.

не из-за его равнодушного выражения лица, не из-за постоянно холодных рук, не из-за бледно-белой кожи, нет, не поэтому.

юнги был как первый снег, падающий на плечи, заполняющий его мир этой новой, недавно открытой магией. их совместно проведенные моменты были похожи на снежинки, что с легкостью тают на кончиках пальцев, прежде чем удается их схватить. но все они были особенными, плохие или хорошие.

когда они спорили, чимин будто замерзал, холод расползался по телу и достигал сердца. это было самое болезненное чувство, но его никак невозможно было избежать. ссоры делали их сильнее, сближали их. это был единственный холод, который чимин принимал с радостью.

а порой юнги наклонялся и шептал ему на ухо нежные слова; слова, за которые других он убил бы. но пуффендуец знал, что он просто очень стеснялся. никто не понимал юнги так, как чимин, ему нравилось в это верить. вот почему чимин использовал для него слово снег, таявший на его голове и плечах: старший не сможет сказать вслух эти нежные слова при других людях.

губы юнги постоянно были потрескавшиеся, когда они целовались. но они были и мягкими. чимин покраснел и засмеялся сам себе от этой мысли.

— чего улыбаешься?

чимин отвернулся от неба, с которого падал снег. он улыбнулся юнги и сжал его руку в перчатке:

— я просто счастлив.

он знал, что юнги хотел расспросить его, но вместо этого он выскользнул из своего серебряно-зеленого шарфа и обмотал шею чимина по самый нос, который юнги поцеловал в кончик, прежде чем тоже спрятать:

— это хорошо.

чимин любил первый снег. но мин юнги он любил еще больше.

заклинание дня: алохомора

— я до сих пор не въезжаю, как вы сошлись, — сказал чонгук. — юнги самый антисоциальный отшельник, какого я встречал, а чимин… ну, он чимин.

чимин пфыркнул:

— первый раз зовешь меня по имени и пытаешься этим оскорбить.

— а зачем тебе это понимать? ты же ненавидишь, когда мы ведем себя, как парочка, — добавил юнги, не отрываясь от своего сочинения.

кто-то шикнул на них с соседнего стола, и они все, обернувшись, увидели намджуна. чонгук успел только замахнуться в неприличном жесте, как тэхен тут же схватил его за руку, прижимая ее к своей груди и виновато улыбаясь когтевранскому старосте.

чимин, вздохнув, метнул в чонгука убийственный взгляд:

— почему ты вообще здесь? я думал, у тебя тренировка по квиддичу.

чонгук, пожав плечами, прижался к тэхену под бочок:

— отменили. капитан заболел.

— ты капитан.

чонгук улыбнулся своей коронной кроличьей улыбкой:

— знаю. и я чувствую себя отвратительно.

чимин покачал головой:

— ленивый говнюк.

— не говори так. гуки всю неделю чувствовал себя плохо, поэтому я предложил отдохнуть, один денек погоды не сделает, — сказал тэхен, перебирая чонгуковы волосы.

— еще и лживый ленивый говнюк, — пробубнил юнги, но так, что все сидевшие за столом его услышали, и чимин прикрыл рот, давясь смехом.

намджун снова зашипел на них, отчего они спрятались за книжками, пытаясь не рассмеяться вовсю. кроме чонгука, который обиженно дулся.

— ясно, я понял, мне здесь не рады, — подавленно процедил он, но прозвучало так наигранно, что все понимали, что чонгук притворяется. — пойду найду югема, может, он больше будет ценить мою компанию.

— ох, не говори так, — проворковал тэхен, обнимая чонгука за талию. — югем считает тебя чертовски надоедливым.

юнги и чимин напару тряслись, изо всех сил стараясь не засмеяться в голос. чонгук закатил глаза и встал со своего места, но прежде чмокнул тэхена в лоб и одними губами прошептал «мудилы» на парочку.

спустя минут десять после чонгуковского ухода, юнги тоже стал собирать вещи:

— скоро занятие. увидимся на ужине?

— конечно, — широко улыбнулся чимин и сжал юнгевскую ладонь, прежде чем отправить его восвояси.

он подождал, пока юнги исчезнет из поля зрения, прежде чем приложиться к тэхену и прошептать:

— эй, тэ?

— да, чимчим?

— как ты и чонгук начали встречаться?

— ну, — тэхен загадочно улыбнулся, — вообще-то… я наложил на него заклинание. заклинание, которое открыло его сердце и присвоило мне.

чимин удивленно распахнул глаза:

— правда?

— йеп, вот так, — тэхен вытащил палочку и направил ее на чиминову грудь, прямо туда, где должно быть сердце, и произнес: — алохомора!

повисла пауза, прежде чем оба взорвались смехом, хлопая руками по столу.

сразу же после этого их выпер из библиотеки намджун собственной персоной.

заклинание дня: петрификус тоталус

когда все пошло не так?

всего полчаса назад они обнимались, сидя перед камином, а теперь стояли друг напротив друга, тяжело дыша от криков. волосы чимина торчали во все стороны, потому что у него была привычка взъерошивать их, когда он был расстроен. его взгляд был безжизненный, и юнги взмолился мерлину, чтобы он не начал плакать. он бесчисленное множество раз заставлял младшего плакать, намного больше, чем тот заслуживал.

юнги вздохнул, запрокинув голову. это оказалось неправильным движением, потому что чимин воспринял его, как раздражение.

— что ж, я дурной, я понял, — огрызнулся он. юнги удивляло, как отличался злой чимин от чимина нормального.

— я этого не говорил.

— но подумал об этом.

— может, прекратишь это делать?

— делать что?

— додумывать за меня! меня это заебало. если хочешь знать, что я думаю, просто, блять, спроси.

— не матерись, — насупился чимин, скрещивая руки на груди, взгляд не отрывался от камина. — и мне не нужно заглядывать в твой пустой мозг, чтобы понять, что ты устал от меня…

— это было один раз, чимин. один. раз, — возразил юнги, изо всех сил пытаясь контролировать тон голоса. — это было до того, как мы начали встречаться!

серен, мурчавший во сне на одном из диванов, подскочил, когда ссора возобновилась, и убежал вверх по лестнице в чиминову комнату. юнги проводил его завистливым взглядом.

— меня не волнует, целовался ли ты с ним или еще что делал, — дрожавшим голосом сказал чимин, что выдавало, как он на самом деле волнуется. — меня волнует, что твой бывший смеется надо мной и моими друзьями прямо мне в лицо. а ты что сделал? ты просто отшутился! что, блин, с тобой такое?

— это был сарказм!

— хрень собачья!

— хрень — ругательство, к твоему сведению.

— тебе даже ни капли не жаль!

— я извинился! миллион раз! что еще тебе от меня нужно?

— не знаю! я просто злюсь на тебя, и я… я…

— ты что?

— я… я думаю, нам надо взять перерыв.

у юнги кровь застыла. или это чимин наложил на него проклятие. петрификус тоталус на его задницу.

— что?

чимин заплакал. слезы стекали по его пухленьким щекам.

— я-я не знаю. я просто чувствую, что ты не… ну…

юнги вырвался из шока, приблизился к чимину и взял его за щеки, вытирая мокрое под глазами:

— не говори. что бы ты ни собрался сказать, пожалуйста, не говори этого.

чимин шмыгнул носом, соприкасаясь лбами. он дрожал, и юнги обнял его, успокаивая:

— извини. мне правда очень жаль. скажи мне, что ты хочешь услышать. прости, прости меня.

чимин покачал головой, сдерживая всхлипы:

— это я должен извиняться. прости меня. я-я не это имел в виду. о господи, тебе, должно быть, было так больно, прости меня.

— все хорошо, — юнги прижался губами к векам пуффендуйца. — я люблю тебя. все хорошо.

через какое-то время они оба оказались на ковре, упав вместе.

— юнги-я, — прошептал чимин.

— все хорошо. все будет хорошо, прекрати переживать.

— нет, я… — теперь чимин взял лицо юнги в свои руки, в глазах которого отражались цвета затухавшего огня.

— что такое?

— я тебя никогда не оставлю, — прошептал чимин. — что бы ни случилось. я никогда тебя не оставлю.

юнги вздохнул и мягко поцеловал чимина в лоб:

— я знаю.

заклинание дня: нокс

— помнишь то заклинание, которому ты меня обучил?

юнги перестал играться с чиминовыми пальцами и сморщил нос прямо как котик:

— ты имеешь в виду то пердящее?

чимин засмеялся, согревая этим юнгевское сердце:

— нет. за него тэхен меня чуть не убил.

слизеринец прижался губами ко лбу чимина:

— люмос максима?

— нет, — чимин покачал головой с игривой улыбкой. — но близко.

— кстати, ты тогда был очень милый.

пуффендуец закатил глаза:

— замолчи.

юнги потянул его за щеку и засмеялся, когда чимин отпихнул его руку:

— что случилось? смущен из-за своей огроменной влюбленности в меня?

— ты тоже в меня втрескался!

— да, но я не краснел каждые пять секунд.

— ты злючка, — надулся чимин.

юнги засмеялся, открывая десны в улыбке, которую чимин с годами научился любить. его заполнила новая волна тепла. он так сильно хотел провести всю свою жизнь с этим мальчиком. как будто не знал, как функционировать без него. в следующем году юнги закончит школу, и чимин правда не знал, что ему делать. он понимал, что нужно радоваться, и он был счастлив. но хогвартс может стать чуточку холоднее без слизеринца в нем.

внезапно он приник к мальчику. целуя его, как будто он в любую минуту может выскользнуть сквозь пальцы. и когда юнги лизнул его нижнюю губу, он с радостью ответил, раскрыв рот и касаясь юнгевского языка своим. чимин всхлипнул, когда юнги слишком рано отстранился, чтобы поцеловать дорожку от чиминовой челюсти к углу его рта, к носу, к векам, и снова возвращаясь к губам. чимин вдохнул, вдохнул юнги как воспоминание, которое он не хотел отпускать. он не знал, почему чувствовал так, будто происходящее между ними — свет, который с легкостью можно погасить. чимин боялся остаться один в темноте. но достаточно было всего одного взгляда, и он понял, что юнги никогда его не оставит.

— так что за заклинание-то?

— нокс.

заклинание дня: арресто моментум

если бы чимин мог сотворить любое заклинание, он бы создал какое-нибудь останавливающее время. пусть даже на секундочку.

хотя вот существует заклинание, замедляющее тела при падении. но чимин понимал: неважно, какой силы на него применят арресто моментум, он все равно не перестанет падать в юнги (мб чувства).

— я не хочу, чтобы ты уходил.

плечо юнги дрогнуло от внезапно разорвавших почти часовое молчание слов, но чимин не убрал голову, только зарылся носом сильнее в шею слизеринца.

— чимин…

— ты не можешь обвинять меня в эгоизме. я никогда не оставался в хогвартсе, в котором не было тебя, — пробубнил чимин. он почувствовал, как юнги большим пальцем рисует круги прямо под его ухом. — я не хочу так, хогвартс без твоего присутствия совсем не хогвартс.

юнги на это ничего не ответил. на мгновение чимин запаниковал, что юнги разозлится от его эгоизма, но тут же успокоился, почувствовав прикосновение губ к своему лбу.

— я тоже совершенно не вижу мира без тебя.

если бы только чимин мог заклинанием остановить время. но объятия юнги, его запах, его голос, весь он… может, этого было достаточно, чтобы время для них остановилось.